не курить
не пить
не задумываться
девчонки не плачут
[всем свои заповеди]

А П. был прав. Гуф пишет для школотыдевятнадцатилетних. Не воспитывает. И не трогает, потому что есть Влади.



не знаю. боюсь. календарь. восемнадцать после. хочу и не-хо-чуууууу.
почему?
потому что не имею понятия...
what goes on in your head, I'm just curious? (с)
а гадать даже не намерена. потому что ты загадка.


[now you understand, why I'm running scared]

Когда же всё закончится - Когда мы умрём. - Ты оптимистка... - Думаешь, не закончится?.. - Закончится. - А вдруг не закончится? Вдруг мы попадём в ад?.. - Я не верю в него. - А я... хочу не верить...

Ну где, где ты был на сутки раньше? Но всё равно спасибо. Всё равно да.

Господа и дамы параноики, я вас всех правда очень-очень люблю, поэтому и пишу.
Сейчас глаааааавный параноик, шизофреник и невростеник страны прочитает вам лекцию.
Не знаете, любите ли вы своего парня?
Не можете понять, чего ради он делает с вами всё то, что делает?
Мечетесь меж двух огней и не знаете что выбрать?
Пытаетесь найти в ком-то то, чего в нём нет?
За-вя-зы-вай-те.

Первое чувство - самое верное. Первая догадка - истинна. Но не ищите их там, где их нет. Не цепляйтесь к словам и не пытайтесь открыть Америку на пустом месте. Иногда слова - это просто слова. Я тоже использую междометия, когда не знаю, что сказать. Поэтому не бойтесь их и не пытайтесь найти в них скрытый смысл.

Если что-то возникает - не теряйте его. Берегите любое чувство, возникшее с первого взгляда - оно самое крепкое. Боритесь за него и грызитесь как можете. НО. Одно большое но.
В любом чувстве и в любой ситуции, какой бы банальной или экстраординарной она вам ни казалась, всегда есть точка. Точка невозвращения. До которой рано или поздно любой из вас догрызётся. И вот в этой точке продолжения вашей борьбы уже не требуется. Дальше всё зависит не от вас. От высших сил, от другого человека или же просто-напросто от слепой удачи - от чего угодно, но не от вас. Более того - иногда лишние потуги могут лишь усугубить ситуацию и привести к "трагедии". И это не значит, что человек настолько зависимое и безвольное существо. Это всего лишь значит, что всем нам друг без друга никуда. И без чего-то ещё на ином уровне, вероятно, тоже.
И как быть? Чего делать? Исключением, подтверждающим правило, являются лишь те ситуации, в которых присутствует непосредственная угроза благополучию вашему и ваших близких. Грызите. Но в остальном... Простая человеческая истина, опирающаяся то ли на законы психологии, то ли на законы Мёрфи... Ситуация разрешается в вашу пользу только тогда, когда вам на это... что? Прааааааавильно. На-срать. Это не значит опускать руки. А просто расслабиться и получать удовольствие. От веры в это зависит многое. А в основном душевное спокойствие. А что может быть дороже, приятнее и полезнее него? Ни-че-го.

Вот вы... не можете разобраться с теми, кто у вас есть. С одним, двумя, тремя, толпами. А я? А у меня тупка полнейшая, которая присутствует даже при взаимном притяжении, что самое нехорошее. А что я? А я расслабляюсь и не думаю об этом. Хотя бы потому, что всё, что я могла сделать, я уже сделала. И зачем мне париться, если от меня уже ничего не зависит? Я просто верю что всё будет хорошо. При любом исходе. Чего и вам советую.

Жизнь вас ебёт? Получайте удовольствие. Значит вы ей интересны. А в этом счастье. Иначе сдохли бы со скуки.

Мой интернет радует меня своей человечностью. Я тупо боюсь в него заходить, потому что тылом чувствую, что там меня ждёт какая-нибудь жопа, а он всё понимает и тупо не включается.
Ай люблю)

Даже не знаю, что тебе сказать. - Ну скажи что-нибудь... - У нас с тобой ху*ня. Вот. - Сказала... - Зато правду. (с) Так и живём...

Немного в шоке как бы. За последнюю неделю меня нашли два старых друга. От которых более двух лет ни слухом - ни духом. С которыми давно когда-то рассорились, растерялись... Сами нашли. Хотя казалось что и имени моего не помнят, и меня саму... Ан нет. Всё помнят. Даже прозвища. Невольно возникает вопрос: значит кому-то я да нужна и кто-то меня за что-то помнит?
С одной стороны это всё круто. А с другой... на меня как будто снова налипает старая паутина мыслей, связей, переживаний, от которых я избавилась месяц назад... с таким трудом.
Зато... благодаря возвращению одного из них теперь появился реальный повод поехать зимой в Питер, а не так - в очередной раз на город поглазеть, за чем обычно едут другие. Грех не съездить к Д., чай незря он мой второй "папа")

И снова Маркес:

• А ведь, может быть, не только для того, чтобы обладать ею, но и для того, чтобы отвести от себя смерть, достаточно было познать лишь такое нехитрое и простое чувство, как любовь, но именно это и не приходило никому в голову.
• Он продолжал верить и повторять, что она - самый здравомыслящий человек из всех, кого он знал, и что она на каждом шагу доказывает это своей поразительной способностью плевать на всех и всё.
• "Режим ублюдков, - ворчал полковник, - мы, выходит, всю жизнь воевали для того, чтобы наши дома не красили в синий цвет".
• "Скажи ему, - усмехнулся полковник, - что умирают не тогда, когда должно, а тогда, когда можно".
• "Теперь единственная разница между либералами и консерваторами состоит в том, что либералы ходят молиться к пятичасовой мессе, а консерваторы - к восьмичасовой".
• Та, предыдущая война, двадцатилетняя и кровопролитная, не наносила им таких ударов, как эта тихая война отговорок и проволочек.
• Поискам потерянных вещей мешают людские неистребимые привычки, и потому всегда так трудно найти то, что ищешь.
• Ей стало ясней ясного, что воевал он всю жизнь не за высокие идеалы, как все думали, и не усталость заставила его отказаться от верной победы, как все думали, а всего-то обыкновенная греховная чванливость, которая принесла ему и победы и поражение.

Я как будто вернулась на 5 лет назад. Без поддержки, без опыта, без мозгов. Не так-то всё просто.

До меня наконец-то дошло... Она банальна и проста до неприличия, поэтому ты её и выбрал. Но сделав это, ты сделал мне комплимент, который не передать словами)) оставив мою глубину и оригинальность на оценку другим. Тем, кому не лень до меня достучаться. И ведь ценят же, чёрт побери))

Будь проще, и к тебе потянутся... простые и незатейливые люди (с) Б.

Этому "творению" почти год, написано в то время, когда я ещё "была" с В. и любила А..
Наверное то, что описано в нём, оказалось переломной точкой, а концовка - пророческой. Но сейчас я этому только рада. Тому, что не пошла по второму кругу.



- Ты глупец! - кричал я ему вслед, глядя, как ветер трепет подол его плаща.
Он не обернулся.
- Ты не знаешь, что ты делаешь!
Я знал, что он смеётся надо мной. Я видел, как содрагались его плечи. Я чувствовал, что рот его искривляется в немой, злобной улыбке, улыбке, которую я так ненавидел. Только потому, что она заставляла моё сердце сжиматься, наполняя меня желанием идти за этим человеком куда угодно.
Человеком... Человеком? Я никогда не верил в то, что могло быть выше моего понимания. Но моя душа никогда прежде ещё не была терзаема сомнениями так, как сейчас.
- Куда ты идёшь?
- Я должен вернуться туда, откуда пришёл.
- Зачем? Зачем ты вёл меня всё это время? Чтоб теперь бросить меня рядом с пропастью? Ты клялся мне, что ты не оставишь меня!
Его тело скривила судорога. На мгновение мне показалось, что он сейчас упадёт, но он неожиданно выпрямился струной, и его громкий хохот раскатился по округе, осколками разбиваясь о горные выступы. Эти звуки пронзали мне сердце раскалёнными иглами, но я не мог... не мог себе позволить плакать перед ним!
- Я клялся? А ты... - он задыхался от смеха, вероятно, пребывая в восторге от самого себя, - ты - поверил? Чёрт подери, я ещё никогда не встречал столь наивных глупцов! Неудивительно, что твоя благоверная тебя не выдержала, тряпка.
Он поднёс ладонь к глазам, смахнув выступившие слёзы.
Я стиснул зубы, не давая себе воли, но мой голос предательски дрожал.
- Неужели ты пришёл только ради этого? Ради того, чтоб разрушить мою жизнь?
Впервые за весь наш разговор он соизволил обратить ко мне своё лицо. Ничто не выражало его истинных чувств, ничто не говорило о том, что минуту назад он смеялся, как сумасшедший. Лишь в глазах его горел огонь нечеловеческой злобы и презрения.
- Я разрушил твою жизнь? - он говорил так тихо и спокойно, что я почувствовал страх, зарождающийся в
самой глубине моей трепещущей души. "Он сейчас кинется на меня и растерзает меня в клочья," - думал я, пытаясь утихомирить нервно прыгающее сердце.
- Да.
- Я разрушил твою жизнь?
- Да!
- Что я сделал?
- Ты отнял у меня семью, друзей, работу... жизнь! Ты отнял у меня всё!
- Я? Я отнял? Ну чтож... так забери у меня всё это.
Я запнулся в непонимании. Что? О чём он говорит? Неужели он может обратить всё, как было?
- Глупец... я вижу в твоих глазах эту искру надежды. Нет. Ничего. Я не могу тебе ничего вернуть. Ведь я у тебя ничего не брал.
- Ничего не брал? Да у меня было всё, пока я не встретил тебя!
- Всё?
- Я был счастлив!
- Счастлив... Счастье - это твоё всё? Ты считаешь, что это то, что тебе нужно?
- Все люди ищут счастья. И я - все.
- Вы все ищете его. Но никто не находит.
Я не знал, какую грань мне переступить - гнева или отчаяния. Его спокойствие и абсолютная уверенность в собственной правоте не оставляли мне и малейшего шанса быть воспринятым серьёзно.
- Почему ты так уверен? - я не оставлял слабых надежд хоть как-то возразить ему.
- Знаешь, чего ищут люди? Того, чего они не знают. Они боятся неизведанного, но жаждут его сильнее, чем чего либо ещё в своей жалкой жизни.
- У каждого своё счастье... И не тебе решать, каким быть моему!
Его губы искривились в ухмылке.
- По твоим словам все так и было. Я всё решил. Всё отнял и всё разрушил.
Я смутился, поймав себя на мысли, что он добился того, на что давил. Он играл на моих недостатках, зная, что я не в силах буду перебороть себя и преодолеть их... и я отнюдь не был победителем в этой борьбе. Его мерзостная идеальность заводила меня в тупик, и я уже сам уверовал в то, что все мои аргументы ничтожны, а попытки добиться от него ответа, который устраивал бы меня - тщетны.
- Заученная с детства истина - на вкус и цвет... "И я - все". Ты противоречив, как и все. Они все путались передо мной. В этом вы равны. Одинаково нелепы и неразумны.
Он глубоко вздохнул, и с губ его сорвался пар.
- Никто из вас не знает, что есть счастье. А тот, кто знает, не хочет его. Мудрейшие несчастны, и это их судьба.
- И что же есть счастье?
- Ты хочешь так легко получить ответ на тот вопрос, над которым веками бились твои братья? Ты считаешь, что заслужил его?
- Легко? После всего, что я пережил, после всего, что ты видел, после всех твоих усмешек ты считаешь, что всё это теперь даётся мне легко?
- Глупец! - вскрикнул он гневно, - оглянись! Люди переживают войны, гибнут в катастрофах, теряют себя и других, а ты плачешь о своём потерянном рае? Твоя жизнь - ничтожное пятно на полотне истории, всего лишь штрих в палитре человеческих мук! Но вы, люди... Ваш эгоизм душит вас, вы готовы излить океан слёз по себе, упиваться своей беспомощностью, пытаясь снискать жалость откуда-то свыше... да это самое ничтожное, самое мерзкое, что можно просить! Ты хочешь знать, что такое счастье? Слепец... да разве ты не видишь, что стоишь у его края?
Он вновь повернулся ко мне спиной, страстно и влюблённо созерцая зияющую пропасть, у которой мы стояли.
- Ты чувствуешь, что происходит с тобой? Твоё сердце разрывается от страха и боли, ты хочешь плакать, потому что понимаешь, каково было всё то, что ты оставил. Знал бы ты это... чувствовал бы, если бы не я? Это
твоё счастье. Ты смог почувствовать его так остро, как никогда.
- Зачем? Почему такой ценой? Я лучше бы жил в неведении!
- Теперь ты видишь. Вы боитесь, но ищете, находите... и сбегаете.
- Я знаю, кто ты.
Он тихо усмехнулся.
- Скажи же мне, кто я.
- Ты Сатана...
- Громче!
- Ты - Сатана! Ты Дьявол! Люцифер, которого послали мне за мои грехи... Ты - безжалостный палач!
Я сам не мог поверить в то, что говорил, но оно вырывалось изнутри, и я не в силах был остановить ту злость, ту ненависть и ту боль, что изливались сейчас в моих отчаянных воплях.
- Ты прав, - прозвучало как пощёчина.
Я прав? Он, должно быть, смеётся надо мной. Он издевается... он хочет, чтобы я сошёл с ума от терзаний неизвестности.
- Да, я палач. Без жалости, без сострадания. Через мои руки проходят, сотни, тысячи... миллионы таких, как ты. Но я не Сатана. Сатана - это ты.
Что?
- Да что за бред ты несёшь?
- Я пришёл к тебе, чтобы дать тебе выбор. Вы, люди, даже не подозреваете, что абсолют зла - это вы сами. Вы столь безответственны и безвольны, что всем своим грехам стремитесь найти виновника... кого угодно! Но только не себя. Я искушал тебя? Вероятно... я бы даже сказал, несомненно. Я соблазнял тебя? Да. Да! Но разве я тянул тебя за руку? Где твоя голова? Тебя погубил не я. Тебя погубил ты сам с твоим ничтожным духом марионетки. Я дал тебе право выбора - и ты им воспользовался. Ты сам указал мне на верёвки, которые надо перерубить, и я лишь покорно опустил топор. В чём же ты теперь винишь меня?
Он сделал шаг ближе к обрыву.
- Последний кон игры. Твой последний выбор - за этим ты пришёл сюда.
Его голос снова был спокоен и тих.
- Я занесу лезвие над твоей шеей. Или ты продолжишь по второму кругу. И никогда ни о чём не вспомнишь.

Яркий свет ударил мне в глаза, заставив зажмуриться. Я стоял один перед краем пропасти, моё сердце бешено стучало, ветер размывал слёзы по лицу, пробирался под одежду и блуждал в волосах.
Шаг? Куда. Больше всего мне сейчас хотелось застыть на месте. Движение - жизнь. Но такая мне не нужна. Я - один перед краем пропасти. И я делаю шаг.
Вперёд.